В прошедшие выходные 13-14 февраля, в Питере, в новом Центре прошёл семинар по народным плясам. Водящими были Помеха ,  Потвора,  Второй и Медянка.
Мне, человеку, воспитанному в советское время, выросшему в маленьком шахтёрском городке, который построили на пустом месте, городе, где не было стариков,  никогда не нравились ни русские народные песни, ни русские плясы, вернее танцы, как я тогда их называл. Песни казались заунывными и тягомотными, танцы, которые видел в телевизоре, дурацкими и некрасивыми.  В школе бытовало убеждение, что всё это признак отсталости.
На первых семинарах, меня что-то тыркнуло,  что-то внутри откликнулось, появилось неясное ощущение что за этим что-то есть. Дальше, больше, появилась охота прикоснуться, потом попробовать и поучаствовать. На последнем семинаре по отладке даже пробовал приплясывать.
На нынешнем семинаре я получил несколько уроков.  Я понял и ощутил, как копится и рождается движение, когда ты в трясцах  копишь движение и потом выплёскиваешь его из себя, и не в силах не выплеснуть.  Движение есть по-настоящему, и его видно, я научился его видеть, если с чем-то сравнивать это открытие, то  можно  сказать, что научился видеть радиоволны.
Когда стали плясать «Ручеёк», накатило понимание, что за внешней простотой, нет никакой простоты, что всё наполнено такой силой и глубиной, к которым мне ещё идти и идти. И ещё я сумел быть в плясе, полностью оказался внутри него, жил тем, что плясал. Это было совершенно новое для меня состояние.
Смотрели записи, с этнографических сборов, которые привезли Помеха и Потвора.  Конечно оказал действие рассказ о том что иста пляса именно у выпившего дяди Миши, который был на заднем плане. Потому и пристально смотрел на него.  Он в плясе был таким беззащитным и настоящим, что хотелось его обнять и защитить. Почему-то от его пляса накатывали слёзы.
Когда Горячий, наверное  неожиданно даже для самого себя, кинулся в ПЛЯС, вдруг вспомнил о своей такой же охоте, и понял что запрятал, заховал её так далеко и глубоко и если бы не особенное состояние созданное семинаром, может быть никогда бы и не вспомнил.  Когда эту же песню заиграли второй раз, выплеснул эту охоту, плясал и пел, как наверное никогда в жизни.
Спасибо Водящим, спасибо Устроителям, спасибо Маргарите,  Хрянцесе, Василисе, спасибо всем участникам. Семинар был Настоящим.

Неоп

В эти выходные в Питере прошел семинар  по народным плясам. Прошел он в новом центре, на своей земле, и это так здорово! Это как маленький кусочек Заповедника у нас в Питере, и хочется его обживать, украшать и оберегать.

 

О народных плясах.

Я поняла, чем отличаются плясы от танцев. Плясы, это когда пляшет душа, а танцы, это когда тело двигается по определенным предписаниям. Возможно это великолепная или даже гениальная хореография, где душа тоже может плясать, но пляшет она все равно в заданных рамках, и ей надо учиться выражать себя в этих условиях. А в плясах душа свободна, если она, конечно, свободна, и вольна летать и творить свой неповторимый рисунок.

Еще мы говорили об исте пляса. Напишу так, как я это поняла. Пляс, это когда душа стремится летать, в ответ на движение извне. А извне может быть музыка, человек  или какая-либо весть, которая задевает мою душу, и ей хочет двигаться, летать, вспархивать пташкой, лететь птицей. И душа заставляет двигаться мое тело. Если я пропускаю это движение души, то душа поет, движется, и я пляшу. А если нет, то я зажимаю себя, а потом сожалею об упущенном.

На семинаре мне удалось позволить себе проявляться, позволить своей душе летать в плясе, летать телом так, как пока  умею.

 

Комсорга

На этом семинаре мы услышали, что такое иста пляса. Это полёт души в ответ на музыку и слова.

Первый раз в жизни я плясала от души под гармонь и бубен, а потом под балалайку, не думая о том, что, я же не училась плясать, а что обо мне подумают. Я отпустила себя и двигалась в такт музыке, всем телом, руками, ногами и головой, свободно, легко, не было вопросов, что делать руками, что делать ногами, они двигались сами по себе. И это, действительно, был полёт души в ответ на музыку. И от этого было радостно.

Бабушки в деревнях рассказывают, как раньше русские люди могли после долгого трудового дня проплясать почти всю ночь, поспать 3 часа, и снова трудиться весь день. И сил у них хватало на то, чтобы в страду успеть выполнить все полевые работы, причём радостно с песнями.  Это вызывает удивление и желание научиться так жить. Научиться наполняться силами от песен и плясок.

Спасибо Помехе о Потворе и устроителям за очень полезный семинар.

 

Маргарита

<...>

На семинаре мы пришли к выводу, что в своей жизни постоянно делаем выбор. Появляется движение души, и я выбираю, пойти по нему или сдержаться, чтобы обо мне не подумали чего-нибудь плохого. Этот выбор происходит практически мгновенно. И если сдерживаюсь, не иду  по движению души, потом чаще всего остаётся сожаление и неуют, как будто снова предала себя, свою душу. При этом, возможно, я упускаю момент, который никогда больше не повторится, и я не сделаю что-то важное для своей души.

Это я увидела и поняла после того, как мы обсудили, почему, когда заиграла весёлая плясовая музыка, не усидел на месте только один Горячий. Он пригласил Василису, и они плясали только вдвоём, хотя всем остальным тоже хотелось плясать.

Сдержанность настолько срослась со мной с младенческого возраста от постоянных запретов, что я не всегда и замечаю порывы своей души. Они как маленькие искорки вспыхивают и тут же гаснут, и забываются. Как будто внутренний надзиратель строго отслеживает их и тут же гасит, не давая им разгореться. Теперь мне видно, с чем надо работать.

Когда мы поговорили о проявившейся сдержанности, её стало меньше. И, потом, когда снова зазвучала музыка, в пляс пустились все, кто не был в это время занят делом, и плясали от души.

 

Маргарита

        Как душа может проявляться через плясы? Сначала так, как она умеет, когда я ей позволяю это сделать. И первыми идут привычные образы, которым меня обучали в детстве. И я чувствую в этом некоторую несвободу. Сейчас хочу научиться для начала свободно выражать себя через них, не зажимаясь, а затем позволить своей птице летать, познавая через нее себя. И еще хочется научиться писать стихи, слагать частушки. Душа-то поет и пляшет, а выразить это телом я пока не умею.
      На семинаре мы говорили о том, что движения плясов творились из привычных для людей образов действий. Для пахарей это были одни движения, для ткачей другие. Я сейчас подумала о том, как танцует наша молодежь. Движения рваные, угловатые, молодежь как в растерянности, как же им двигаться, что же с этим телом делать-то. Да себя вспоминаю, что движение-то шло, а как его выпустить через тело было совершенно непонятно.
      Помеха с Потворой показывали записи некрасовских плясов и то, на что Скоморох обращал в них внимание, на то как плясал, на заднем плане дядя Миша. Он не должен был попасть в кадр, но он попал. Он не был одет в народный костюм, у него болела нога, но как плясало его не совсем здоровое на тот момент тело! Да и плясал-то он немного, но там было несколько таких движений, повторить которые возможно ли? Там плясала душа, и душа эта была свободной птицей. И была еще запись некрасовских плясов из Турции, где, не помню его имя, плясун просто вспархивал, и эти мгновения незабываемые. До слез пробивает, что сейчас понимаю свою задачу, научиться успешно и счастливо жить в этом мире, на Земле, помня и осознавая себя свободной душой и духом.
Душа, как птица, и она может летать, и что удивительно, она может это делать в теле.

    Комсорга